Две истории расскажу.
История первая – началась больше двадцати лет назад. Каждое лето родители отвозили меня к бабушке в посёлок Санчурск. Там, прямо на той же улице, где мы жили, был интернат. Это сейчас я знаю, что назывался он «Специальная (коррекционная) школа-интернат для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с ограниченными возможностями здоровья VIII вида». А тогда он для меня был просто «интернат». Детей, которые там жили, все называли «интернатские». И это звучало как оскорбление. Я проводила в посёлке каждое лето – с детства до окончания школы. А недавно я поняла, что за всё это время не сказала ни одному «интернатскому» ребёнку ни одного слова. Нам не разрешали с ними общаться. Да и, честно говоря, мне и самой бы это в голову не пришло. Я их боялась. Не жалела, не ненавидела, не дразнила. Вот всё, что помню, – боялась. Просто потому, что они были «другие».
История вторая – произошла вчера. Случайно зашёл разговор об интернатах. Собеседник мой говорит: «Мне рассказывали, что есть детские дома, которые чуть не в чистом поле стоят…у детей там ничего нет». Возражаю: «Не знаю…там, где я была, в материальном плане всё хорошо». – «А, ну ладно тогда». Режет эта холодная фраза. Я молчу, но не злюсь. Он же просто не знает (ну откуда же ему знать!), не видел никогда этих детей – и поэтому не понимает, что…
«Ну ладно тогда» - это отношение нашего общества ко всем, кто не вписывается в понятия «нормы» и «полноценности», ко всем, кто «не с нами». Они живут - дети - в доме, огороженном забором, вы их никогда даже не увидите. Нормально всё. Вот если бы интернат «в чистом поле» стоял, а детей кормили раз в два дня – тогда да, тогда это проблема, нужно что-то делать. Вот и общественность бы поднялась, и заговорили бы, и, глядишь, что-то делать наконец начали. А так – дети сыты и одеты, волонтёры приезжают с конфетами и шариками регулярно – что ж ещё?
Это к вопросу о непонимании в глазах. Они же «другие» - вот и пусть себе живут за забором, им там хорошо. И вообще, тебе какое дело до них?..
За последние два-три месяца изменилось моё отношение – и к «Праву на творчество», и к детским праздникам, и к благотворительным проектам в целом. Изменилось кардинально. Ещё не то чтобы год назад – ещё этой весной в ответ на вопрос «Зачем вы это делаете?» я несла абсолютную чушь. Что-то про детски смех, улыбки и небывалую радость здесь и сейчас. Но на самом деле смысл совсем не в этом. Нет, хорошо, конечно, если детям на празднике интересно и весело. Но цель всех подобных мероприятий (если они организованы грамотно – а иначе это вредительство!) - менять отношение людей вокруг нас, заставлять их думать о том, что вроде как и не имеет к ним никакого отношения. Суть в том, чтобы рушить стереотипы и «ломать стены». Чтобы не было этой самой пресловутой изоляции. Человеку нужен человек – всё просто.
Не могу не написать, конечно, про Сосновскую школу-интернат. «Мам, мы со Светой в Сосновку поедем на выходные…», «Мам, я отгул беру, у нас дети из Сосновки приезжают…» - эти фразы всё чаще в моём доме. Я очень жду, когда снова их произнесу. Я больше не считаю, что ехать шесть часов по плохой дороге – это ужасно. Я не хочу бросаться словами «любимые» и «родные». Но… Я люблю слушать, как поёт Дима Робу. Смотреть, как Владик Кухарев уплетает конфетки. Люблю, когда Кристина Агнетова берёт меня за руку. И как Русланчик Зиганшин улыбается. И все-все наши ребята, я всех помню… Света Чекмарёва, когда на празднике «Право на творчество» в парке хлынул дождь, спасла меня – подошла и обняла, как старшая сестра. И среди сырости и холода стало тепло. По-человечески очень тепло, понимаете?
Мне бы очень хотелось, чтобы где-то какие-то люди тоже говорили своим мамам: «Я весь день буду в Нововятске», «Мы в Тужу уехали, вернёмся в воскресенье», «Я когда буду в Спицыно – наберу тебя». Там тоже детские дома. Их много. Нас – пока нет.
Я считаю, что у нас катастрофический дефицит – людей и возможностей. Я мечтаю о том, чтобы в Кировской области были фонды, в которых работали бы квалифицированные специалисты. Мечтаю, чтобы Свете Удельной не приходилось искать спонсоров, обзванивая за день полгорода. Мечтаю, чтобы вместо детских домов были центры реабилитации и помощи семьям. Мечтаю, чтобы то, что началось как «А давайте-ка что-нибудь хорошее сделаем!» превратилось в масштабную социальную программу и стало нормой. Мечтаю, чтобы детей усыновляли и брали под опеку. Мечтаю, чтобы их не бросали.
У нас у всех очень много работы – на годы, на десятки лет. Над собой и над миром, в котором мы живём. Нужно переходить от слов к делу. Пусть ошибаться – главное, исправлять ошибки. Нужно что-то менять. Мечты превращать в реальность.
А праздники – пусть будут. Но только тогда, когда нам действительно будет что праздновать.